«Может быть, у меня возникли психические отклонения? – с тревогой подумала Гвенда. – Или дело в самом доме?»

И почему тогда она спросила миссис Хенгрейв, нет ли в доме привидений?

В нем не водятся привидения! Это симпатичный дом! Да и миссис Хенгрейв была очень удивлена этим вопросом.

Или в ее поведении все-таки была сдержанность и осторожность?

«Боже правый, какие мысли мне начинают лезть в голову», – спохватилась Гвенда.

Она с усилием отбросила прочь эти мысли и вернулась к разговору с Тейлором.

– В моей комнате наверху один из стенных шкафов наглухо закрыт. Я хочу, чтобы его открыли.

Рабочий поднялся вместе с ней в комнату и осмотрел дверь шкафа.

– Его уже много раз красили, – сказал он. – Я пришлю завтра человека, и он откроет.

Гвенда молча согласилась. И Тейлор ушел.

Весь вечер Гвенда пребывала в тревожном, возбужденном состоянии. Сидя в гостиной и пытаясь читать, она вздрагивала при малейшем скрипе мебели. Один или два раза она оглядывалась через плечо, и ее бросало в дрожь. Она без конца твердила себе, что нет ничего необычного в истории с дверью и дорожкой. Все это простые совпадения. Всего лишь результат решений, основанных на здравом смысле.

Она не желала себе признаться, но ей было боязно идти спать. Когда она наконец встала, выключила свет и открыла дверь в холл, то почувствовала, что боится подниматься по лестнице. Она почти бегом одолела лестницу, быстро миновала проход и открыла дверь в свою комнату. В комнате ее страхи сразу же стихли, она успокоилась и с удовлетворением осмотрелась вокруг. Она ощутила себя в безопасности и вполне счастливой. Да, теперь, здесь, она в безопасности. («В безопасности от чего, идиотка?» – спросила она себя.) Она посмотрела на пижаму, разложенную на кровати, и тапочки, стоявшие под нею.

«Да, Гвенда, вот было бы тебе шесть лет. И у тебя были бы мягкие туфельки с нарисованными на них зайчиками».

Она забралась в постель с чувством облегчения и вскоре заснула.

На следующее утро ей предстояло много дел в городке. Вернулась она только к ленчу.

– Стенной шкаф в вашей комнате открыли, мадам, – доложила миссис Коккер, принеся ей жареную камбалу с картофельным пюре и протертой морковью.

– О, хорошо, – ответила Гвенда.

Она была голодна, и ей очень понравился ленч. Потом она выпила кофе в гостиной и поднялась к себе в комнату. Подойдя к стенному шкафу в углу, она открыла его дверцу и испуганно отпрянула прочь.

Внутри шкафа находились обои, которыми была оклеена комната до того, как ее стены окрасили в желтоватый цвет. Когда-то она была оклеена веселенькими обоями с цветочным орнаментом: букетики алых маков, перемежающиеся букетиками голубых васильков…

Гвенда долго смотрела на сохранившиеся в шкафу обои, а потом, вся дрожа, подошла к кровати и присела на краешек.

Вот она в доме, где до этого никогда прежде не бывала, как, впрочем, не бывала и в самой стране. И не далее как пару дней назад она, лежа в кровати, представляла себе, какими обоями она оклеила бы именно эту комнату, – и, как оказалось, именно такие обои когда-то украшали эти стены.

Самые странные объяснения приходили ей на ум. Сам Данн, который мог экспериментировать со временем, смотрел только вперед, а не назад…

Она могла бы с натяжкой объяснить садовую дорожку и дверь из гостиной в столовую как простое совпадение, но в случае с обоями совпадения быть не могло. Невозможно представить себе обои такого редкого рисунка, а потом обнаружить точно такие же. Нет, этому должно быть какое-то объяснение, но она не находила его, и это повергало ее в ужас. Она снова и снова пытается заглянуть, но не вперед, а назад – возвращается к прежнему состоянию этого дома. И в любой момент может увидеть еще нечто, чего она не желала бы видеть… Дом повергал ее в ужас… Но был ли виной тому сам дом или это было нечто, заключенное в ней самой? Она не желала стать одной из тех, кто видел все это когда-то…

Она глубоко вздохнула, надела шляпу и пальто и быстро выскользнула из дому. На почте она отправила такую телеграмму:

Она послала телеграмму с оплаченным ответом.

Глава 3

«Прикройте ей лицо…»

Реймонд Уэст и его супруга делали все возможное, чтобы молодой жене Джайлса понравилось у них. И это не их вина, что Гвенде они показались внутренне напряженными. Реймонд, похожий на ворона, готового в любую минуту броситься на свою жертву, со всклокоченными волосами и невнятной речью, со странными модуляциями голоса, повергал Гвенду в нервозное состояние. Казалось, он и Джоан говорят на каком-то понятном только им языке. Гвенда никогда не попадала в такую снобистскую атмосферу, и практически все происходящее вокруг казалось ей странным.

– Мы собираемся пригласить вас на один или два спектакля, – объявил Реймонд, протягивая ей бокал с джином, хотя с дороги она предпочла бы чашку горячего чая.

Гвенда обрадовалась этому.

– Сегодня вечером балет в «Седлер-Уэлс», завтра – торжество по поводу дня рождения моей удивительной тетушки Джейн, потом спектакль «Герцогиня Мальфи» с Джилгудом, а в пятницу вы просто обязаны посмотреть «Они ходили без ног». Пьеса переведена с русского – наверняка самая значительная драма за последние двадцать лет. Идет в Малом Уитморском театре.

Гвенда выразила благодарность за развлекательную программу. Когда Джайлс приедет, они будут ходить на музыкальные шоу и в театры. Ее немного передернуло от перспективы присутствия на спектакле «Они ходили без ног», но потом она подумала, что, может быть, пьеса ей понравится, хотя похвальные характеристики чаще всего оказываются неоправданными.

– Вы будете в восторге от моей тетушки Джейн, – продолжал Реймонд. – Она – то, что я назвал бы типичным продуктом золотой поры. Викторианка до мозга костей. У нее все ножки туалетных столиков обернуты ситцем. Она живет в деревне, причем в такой, где никогда ничего не происходит, прямо как в застоявшемся пруду.

– Один раз что-то там случилось, – холодно заметила его жена.

– Не более чем любовная драма, грубая… никакой утонченности.

– Но она вам доставила ужасное удовольствие в то время, – напомнила ему Джоан с легким блеском в глазах.

– Мне иногда нравится играть в деревенский крикет, – с достоинством парировал Реймонд.

– Но так или иначе, тетушка Джейн обрела известность из-за того убийства.

– О! Она не так глупа. Она обожает загадки.

– Загадки? – спросила Гвенда, стараясь понять, в чем дело.

Реймонд махнул рукой:

– Любые. Почему жена лавочника прихватила зонтик, идя на церковное собрание в такой прекрасный вечер? Почему остатки маринованной креветки были найдены в том месте, а не в другом? Что случилось с сутаной викария? Все годится для мельницы моей тетушки Джейн. Поэтому, если у вас в жизни возникнет какая-нибудь проблема, обратитесь к ней, Гвенда. Она решит ее, – со смехом заключил Реймонд.

Гвенда тоже засмеялась, но весьма сдержанно.

Она была представлена тетушке Джейн, иными словами – мисс Марпл, – на следующий день. Мисс Марпл оказалась привлекательной пожилой дамой, высокой и худой, с румяными щеками и немного суетливыми манерами. В ее голубых глазах то и дело вспыхивали насмешливые искорки.

После раннего обеда, за которым выпили за здоровье тетушки Джейн, все отправились в «Театр его величества». На обеде, кроме Уэстов и Гвенды, присутствовали еще двое гостей – пожилой художник и молодой барристер – адвокат высшего ранга. Пожилой художник сидел за столом рядом с Гвендой, а молодой барристер – между Джоан и мисс Марпл, чьи замечания доставляли ему огромное удовольствие. Однако в театре Гвенда оказалась между Реймондом и барристером.

Огни погасли, и спектакль начался.

Актерский состав был великолепен, и Гвенде спектакль очень понравился. Ей немного довелось видеть первоклассных театральных постановок.